| Мать Виллиама - гениальная нидерландская саксофонистка, отец - не менее гениальный глава криминалистической лаборатории в Техасе, целеустремленные, страстные и амбициозные люди, взаимные интересы которых сводились исключительно к сексу, чему и были посвящены почти все праздники, уикенды, пикники и прочие семейные торжества. Эта маленькая родительская слабость невероятным образом повлияла на рост популярности Вилли в младших классах, ведь он был единственным мальчишкой, который с легкостью развеивал миф об аистах и младенцах на порогах, и за сандвичи и сладости обучал девочек "искусству любви" посредством взрослых, как тогда казалось Вилли, поцелуев. Уже во втором классе он пресытился "женщинами" настолько, чтобы вовсе забить на любовь на целых два года, а после с головой уйти в изучение анатомии мальчишек. Мама, как это водится у творческих личностей, безусловно, поддерживала любую тягу сына выделиться из "серых масс", то есть, говоря простым языком, никогда не занималась воспитанием ребенка. Но, не смотря на эксцентричность и постоянное следование "велению музы", у нее всегда был четкий план: вырастить свое дитя еще более талантливым саксофонистом, вынудить мужа покинуть ненавистный Техас и обосноваться где-нибудь в Европе. Любопытно, что к закату своей жизни она выполнила все три намеченных пункта, сменив при этом пяток мужей и рожденных от них детей.
В пику жене отец Виллиама хотел, чтобы сын пошел по его стопам и стал криминалистом. Разумеется, когда стало ясно, что на музыкальном поприще у мальчика не будет особого успеха, судьба его была предрешена. Виллиам с малых лет знал, что будет детективом-криминалистом, жил этой мыслью, дышал ею. Это было так же естественно, как для других ребят играть в футбол или ездить на велосипеде. Отец тяжело переживал развод, но успехи сына здорово отвлекали его. Уже в четырнадцать лет Виллиам впервые побывал в Техасском центре криминалистической экспертизы, после чего навсегда перестал оставлять дверь в своей спальне открытой и засыпать с включенным ночником - не осталось в мире ничего более страшного, чем то, что он уже видел. В это же время появилась четкая уверенность в том, что работать с телами он не будет, насколько сильно ни хотел бы этого отец.
Окончив колледж и как-то вдруг сразу повзрослев, Виллиам покинул родной Техас, навсегда распрощавшись с еще более тайной, чем припрятанный под верхним ящиком стола "Out", мечтой о совмещении работы криминалиста с карьерой бейсболиста, и уехал в Хантингтон, чтобы учиться криминалистике в "Marshall University". Отец не жалел ни денег, ни времени, ни сил на образование сына и достижение своей заветной мечты, тем более что время он тратил не свое. Окончив магистратуру, Виллиам снова вернулся в Техас, чтобы на следующий же день после прилета заняться поступлением в "Northeast Police Academy". После, не без участия отца, был причислен к "родному" отделению, где незамедлительно приступил к несению службы.
Пожалуй, оглядываясь назад теперь, Виллиам может признать, что это были самые утомительные, трудные и безрадостные двадцать восемь лет его жизни. Оправдывать чьи-то надежды и чаяния, не обращая внимание на собственные желания, дело чертовски неблагодарное, и, самое страшное, не приносящее абсолютно никакого удовлетворения в конце пути, ведь невозможно радоваться чужому успеху, даже если являешься, по сути, главной его составляющей.
Тем не менее, половина пути была пройдена. Оставалась сущая мелочь: стать экспертом-криминалистом, после повысить свой ранг до главного эксперта-баллиста, пройти тест на лейтенанта и возглавить лабораторию, как когда-то это сделал отец. Вот только одна мысль об этом доводила Вилли до отчаяния и порождала глупые желания сбежать среди ночи из отцовского дома с дорожным мешком под мышкой. Глупое ребячество, трусость, проявление слабости. Ничего хорошего, Вилли. Ни-че-го. И он нашел другой способ получать удовольствие от жизни: секс. Удивительно, насколько старая поговорка "Все больше в Техасе" повышает рейтинг техасцев у туристов. Они подходили Виллиаму идеально. Никаких серьезных отношений, никакой огласки, ведь в то время гей-пары все еще вызывали серьезное порицание общественности, а будущему главе крупнейшей криминалистической лаборатории штата не нужна была дурная репутация. Впоследствии Вилли не раз думал о том, что, как все копы, он должен был расслабляться выпивкой...
В прессе и на телевидении это происшествие назвали "актом физической агрессии на почве гомофобии", все подробности громкого дела обмусоливались с такой тщательностью, что Виллиаму казалось - даже кошки во дворах узнают его. Узнают и осуждают. Хоть он и был жертвой. Увечья разной степени тяжести, три пулевых ранения, глубокая психологическая травма, но все это не смертельно. Три месяца в больнице, полугодовая реабилитация, возвращение на работу, снова срыв и еще полгода отпуска с принудительной психотерапией. На каждом сеансе у психоаналитика Вилли повторял одни и те же заученные фразы: его не должно было быть рядом с гей-клубом в ту ночь, он никогда не посещал этот район. Он всего лишь встречал товарища. Не должно. Никогда. Было. Случиться.
...Осознание того, что в жизни нужно и можно что-то менять, пришло к Виллиаму на тридцать первый день рождения. Вот так просто и ясно, словно наконец встал с правильной ноги, начал день с мысли о том, что перед отцом уже не стыдно, и, главное, чувство долга куда-то подевалось, что отношение коллег опостылело, а вопросы из серии: "Вы тот самый Виллиам Райли?" все чаще наводят на мысли о применении огнестрельного оружия против мирных граждан. Он просто снял все сбережения, собрал дорожный мешок и поехал в Сан-Франциско. Начинать с нуля.
С поступлением в Академию ФБР, на удивление, не возникло никаких проблем, и через пять месяцев Виллиам Райли уже был агентом в отделе расследования преступлений. Отлично зарекомендовал себя на работе, получил признание ведущих профайлеров, всерьез занялся изучением психологии преступников и составлением психологических портретов убийц, но самое главное - крепко спал по ночам и каждое чертово утро вставал с правильной ноги. Работал над делом о "Кающемся маньяке" и оказался в числе тех, кто не верил в виновность пойманного сопляка и, похоже, был прав.
В настоящее время, в связи с последними печальными событиями, будучи уже старшим специальным агентом, получил назначение на курирование вновь открывшегося расследования. | |
